Каждый шаг к добру одновременно

приоткрывает двери для зла



Книгам об искусстве и творцах всегда обеспечено моё самое горячее читательское внимание. Роман «Лезвие сна» попал в эту категорию очень удачно, а завязка сюжета обещала многое…



История талантливой художницы Изабель Коплей, её учителя и злого гения Винсента Рашкина и ближайшей подруги Кэти Малли была захватывающей. Авторская находка - идея «ньюменов», существ, вызываемых художником своим творчеством в наш мир из некоего неизвестного «прошлого» – оказалась весьма яркой, богатой и красиво реализованной. Особенно мне понравилась светлая мысль помещать описания уцелевших картин-переходов Изабель перед началом частей . Небольшие параллели с «Портретом Дориана Грея», «Солярисом» и «Орденом Святого Бестселлера» совершенно не мешали. Тем более что встречалось много интересных рассуждений об искусстве, природе творчества и прочего в том же роде. Сначала мне было очень интересно, да.



Примерно на середине я заскучала . Слишком много слов, слишком много повторов, а разрешение загадок не отличалось той тонкостью, на которую я имхо вправе была рассчитывать. Превращение завлекательно-таинственного Рашкина в стандартно-ужасное чудовище а-ля Карабас-Барабас меня уже совершенно не обрадовало . Финал же и вовсе разочаровал: длинный, насыщенный но при этом скучноватый (не понимаю, как он ухитрился!), не объясняющий практически ничего, со странными поступками и подвисшими концами. И всё это венчал эдакий сусальный эпилог со всеобщим примирением, слегка лесбийской парой ньюменов-двойников героинь и просветлёнными полицейскими. Уй. Право, я удивлена, что тот патрульный офицер не женился на Роланде – для полного-то благолепия



…Вот как обычно составляется мнение о книге? Никогда раньше не задумывалась! Но во время прошедшего отпуска эта мысль заинтересовала меня, и после некоторого анализа выяснилось следующее: ты вбираешь в себя всю предложенную автором информацию, пропитываешься ею и становишься тем… чем становишься. Потом осторожно заглядываешь во «внутреннее зеркало» - ну-ка?.. Что там отражается?.. Ой !..

Ну как, процесс ничего не напоминает ?.. Вот и мне то же самое ! Зато результат очень действенный, хотя эмоционально это всё несколько обременительно

Так вот, разброс значений обычно лежит в диапазоне от бесплодной попытки вместить в себя Эль до немедленного желания выскочить из шкуры и срочно вымыться . В особо серьёзных случаях ощущение не оставляет тебя несколько месяцев, тогда какая-то часть изменения, очевидно, остаётся навсегда.



Что мы имеем по этой методе для Чарльза де Линта? Ощущение надтреснутой хрустальной вазы. Нечто до конца не оформившееся, чуточку вымороченное и слегка бесплодное. Это как плоховатое серебро – то ли таиландское, то ли итальянское – которое вроде и блестит, но при этом неправильного цвета, обработано грубо и быстро тускнеет . И са-амую капельку отдаёт графоманью



Видимо, такое суждение выглядит несколько жестоко, и трудно поверить, что я не собираюсь книгу ругать. Но изначальная авторская «заявка» имхо предполагала более высокий уровень, чем был в итоге нам продемонстрирован. Была бы ерундистика какая – я бы, может, и похвалила: мол, на своём уровне неплохо, но здесь такой подход не пройдёт . Так что я высказала максимально честное и взвешенное мнение, на которое в данный момент способна.

За это и люблю @Дневники: подобные посты не предполагают ожесточённой полемики, а являются именно что изложением частной точкой зрения . Ибо какие логические аргументы я могу привести? Да никаких



Резюме: у автора есть дар, безусловно. Но он не настолько велик, чтобы позволить ему создавать ньюменов самостоятельно

Категория:



«Она и сейчас могла проткнуть палец острым шипом, а красная птица не показывалась в ранке. Не было ни красной человеческой крови, ни волшебной голубой, никакой крови вообще.

И она не видела снов.

Козетта не нуждалась в отдыхе, но, когда она ложилась и закрывала глаза, в её голове возникала сплошная чёрная пустота, и так продолжалось до тех пор, пока она не вставала. Она просто проваливалась в темноту, а потом не чувствовала себя отдохнувшей, и красная птица не приносила на своих крыльях волшебных сказок.

- Это из-за того, что мы не настоящие, - прошептала однажды Козетта.

Тогда её потрясла мысль, что жизнь дана им на время, их существование зависит от чьего-то постороннего желания, в то время как люди от рождения до самой смерти подчиняются только полёту красной птицы внутри них. Но Розалинда тогда отрицательно покачала головой в ответ и, обняв Козетту, прижала её к своей груди.

- Мы настоящие, - сказала она с горячей убеждённостью, которой Козетта никогда раньше не слышала в её голосе. – И никогда не верь обратному.

Это должно быть правдой.

Мы настоящие»