Наталья Игнатова. «Врагов выбирай сам»

Есть книги, которые настолько больше тебя, что сказать о них хотя бы несколько слов составляет проблему. Ты осознаёшь, что твоё внутреннее зеркало – всего лишь маленькая карманная стекляшка, способная отразить пару солнечных бликов, не больше. Прочитав, ты можешь ответственно сказать, что что-то понял? Господи, нет! Но всё же понравилось? Это слабое, никчёмное слово, Господи, оно не вмещает и сотой доли нужного смысла. Заворожило, перевернуло, не отпускает – где-то так? Наверное, так…

За полтора года упорных поисков книгу мне найти так и не удалось, пришлось перечитывать как есть – в распечатке. Не знаю, видимо, в этом есть свой, некий сакральный смысл. Читать роман такого объёма и… ээ… наполнения , осторожно перекладывая листы, один за другим, как в древней рукописи – в этом есть нечто особенное и уже ставшее привычным. Что-то «правильное», за два прочтения прочно в душе отложившееся, как обязательная и неотъемлемая часть романа в целом. Очень длинные строки… мелкие, местами трудночитаемые буквы… крупно напечатанные стихи… песни…

читать дальшеБезупречно? Нет, конечно, этого я не скажу. Потому что это не так – для меня. Но зато неизбежно? О да. В высшей степени Неизбежно, я бы сказала. Редчайший вид мастерства, которым в совершенстве владеет леди Тресса: впускать в наш прозаический мир сущности, которые давно уже стоят на его пороге, ожидая только приглашения войти – отсюда, изнутри

Доблесть для дураков. Мы ведь не за доблесть.
Нам сказали дело сделать, мы едем и делаем.

Странный, безумный мир, органично сочетающий несочетаемое: средневековье, постапокалипсис, магию. «Мечи, арбалеты и камуфляж "хамелеон"... дичь какая-то» по свидетельству очевидца . Странные, невероятные люди – или не люди? - настолько крутые изначально, что совершенно не нуждаются в прокачке, обычном занятии большинства литературных персонажей. Эти же только досадливо морщатся на нас, восторженных досужих зрителей, и продолжают себе – просто жить. Жить своей непостижимой жизнью – великих героев, живой легенды, шалых мальчишек – всё сразу.
Сколько им лет? Семнадцать? Сто семнадцать? Кто знает, это смотря, как считать. Легенда живёт по своим законам, оставив далеко позади героев, её породивших. Оторвавшись от них, обзаведясь удивительными подробностями и собственной логикой. И пытаться опровергать предания бессмысленно, хотя иногда очень хочется. Ведь сколько людей не переубеждай, каждый точно знает: Миротворец – это кто ?..
«И Господь в неизреченной милости своей дал мне возможность самому, своими глазами увидеть легендарных героев. Позволил мне быть с ними, сопровождать их в странствиях, смотреть, как совершают они свои подвиги, наблюдать их мирную жизнь, слушать, о чем говорят они, и видеть, как они сами слушают мои песни. И теперь я могу сказать: люди любят преувеличивать, и в сказках своих, в своих легендах они окружили Братьев волшебным ореолом, они связали их мистическими путами, сковали золотой цепью ангела с небес и рыцаря-монаха. Или стянули огненной петлей адского демона и, опять-таки, монашествующего рыцаря. На деле же все просто: Артур и Альберт любят друг друга так, как только могут и должны любить рано осиротевшие братья, старший из которых оберегает младшего от невзгод. А младший, чуточку более умный, куда более хитрый, вовсю этим пользуется... и мечтает походить на старшего, на настоящего героя, и боится потерять его любовь, и верит в него, как в Бога, потому что больше ему верить не в кого»

Бог был с ним. Всегда.
Чего ещё можно желать?

«Феномен Братьев», да. Рыцарь Храма сэр Артур, сирота, воспитанный воинствующими монахами - святой, пророк, рыцарь Пречистой Девы и еретик. Безбожник Альберт, сирота, воспитанный склочным и далёким от всего человеческого старым волшебником – самый сильный маг этого мира. Братья Северные. И если у Артура есть «его имя, его душа и Господь» и Небесная Покровительница в придачу, не говоря уже о целом Ордене братьев по вере, то у Младшего – никого. Только Старший, только он один на всём белом свете. А иметь братом фанатика-тамплиера… «Обменяю ли я всё это, включая свое имя, свою душу и своего Господа на одного-единственного грешника?» Где тонко, там и рвётся. Всегда.
«А мне повезло, повезло, как летописцу, биографу, спутнику героев: я могу наблюдать пошатнувшееся основание веры. Я вижу, как Артур Северный начал сомневаться в себе и в своём Боге. Я пожалел бы его, пожалел бы обоих мальчиков, потому что это очень тяжело и больно, когда основа всей жизни ломается, как пересохшая ветвь, но, признаюсь честно: у меня не получается жалеть их. Легендарные герои оказались и в самом деле героями. Вряд ли о них, о таких, какие они на самом деле, кто-то сложит песни - не получится песен, - но и жалости, что бы ни случилось, не получится тоже»

Песня просилась на волю,
нетерпеливо покалывая кончики пальцев.
Новая песня. Её нужно выпустить,
иначе она может задохнуться. И умереть

Ох уж эти мне Творцы . Удивительные люди, способные без видимого напряжения вобрать в себя чью-то душу, Вселенную, даже Бога, невзирая на всю Его безусловную непостижимость. А потом, через какое-то время, взять и снова выпустить в мир – к нам, к людям. В виде стихотворения, песни, романа – безразлично. И заставить тем самым задуматься, что-то понять, или наоборот – осознать, что ты чего-то важного в этой жизни не понимаешь. Но в любом случае – заставить измениться, причём навсегда. И породить отклик в душах слушателей, читателей, зрителей. Вызвать в свою очередь волну стихов, песен и рисунков, расходящуюся во времени и пространстве не затухая, потому что рукописи, как известно, не горят , а люди имеют обыкновение плодиться и размножаться, поставляя миру всё новых благодарных читателей.

Как это ни грустно, но роман завершён. «Единая Земля вернулась на Землю. Краешек к краешку, кусочек к кусочку встала на отведённое ей место, которое покинула так неожиданно и трагично двести тридцать лет назад». Братья впервые явились в Большой Мир.
Два всадника выехали из Зоны и растворились в ночном мраке ничего ещё не подозревающей, мирно спящей Земли. Они продолжат свой нелёгкий путь – несомненно! – уже не отвлекаясь на праздное читательское любопытство. А нам остаётся на память о встрече с ними эта книга, да ещё тихая надежда на то, что когда-нибудь новая Песня о Братьях толкнётся в душу Творца и попросится на волю – к нам, к людям