Самой «уравновешенной» выглядела первая серия: там тебе и мир, там тебе и война. Но о-оочень длинная . Вся вторая посвящена исключительно миру. Вся третья – практически только войне (Бородино). В четвёртую утолкали всё оставшееся, растеряв по дороге кое-что по мелочи. И к особой моей досаде – не переведя на русский язык французские диалоги, которые вёл Пьер в захваченной Москве . Сюжетно важные, между прочим. Может, у меня копия бракованная попалась ?
Ещё одно, очень индивидуальное огорчение, которым я хочу поделиться в частном порядке: в патетических местах закадровый голос читал особо ударные места из романа Толстого, мысли и рассуждения героев. Ужжжас. Я всё уже забыла, но цитаты эти «программные» помню. Всё удовольствие от фильма они мне отравили . Наша школьная учительница литературы буквально ……… *задолбала* нас этим Толстым; и по программе, и сверх программы, и во всех позициях. Вплоть до рвотной реакции. И вот двадцать лет с хвостиком уже прошло, а мне всё икается . Господи, на всё воля твоя, но не допускай же ты до преподавания художественной литературы бездарей и начётчиков
Ну ладно, поплакалась, и будет. Давайте я вам лучше расскажу о том, что понравилось мне в фильме до полного потрясения.
О старом фильме, не о новом, нетОн очень красив. Очень. Это настоящее киноискусство – во всяком случае, в моём понимании. Множество красивых и красивейших кадров. Множество запоминающихся планов и сцен. Русская духовная музыка. Русская народная песня. Именно так и нужно снимать эпопею, там есть всё.
Чеканный профиль Тихонова в треуголке на фоне сизого дыма… Тёмная, длинная, душная сцена тяжёлого умирания старого графа Безухова в бесполезной уже роскоши палат… Стрельба пушечной батареи - вот не общим залпом, а по очереди, когда выстрел звучит за выстрелом, и клуб дыма катится с фланга на фланг... Первый бал Наташи, когда сонмы зеркал отражают золочёную бронзу грандиозных люстр… Табуны осёдланных лошадей без всадников, мечущихся по полю боя… Охота… Русская тройка, мчащая сани... Зимний берёзовый лес…
Можно перечислять без конца: армия на марше… Купола и звонницы… Французская кавалерия на брусчатке пустынной Москвы… Московские пожары… Укоризненные взгляды православных святых с древних иконостасов, провожающие Наполеона по Кремлю…
Стыдно признаться: до сих пор я считала, что лучшие батальные сцены в кино принадлежат «Властелину колец» . Ничего подобного. «Битве добра и зла» далеко до того, какой увидел и показал нам войну Бондарчук. Его камера, парящая над бескрайними полями, которые люди вот-вот засеют телами и свинцом, словно та точка, с которой наблюдает сверху Господь Бог. И оттуда действительно видно всё. И общий план, и каждую отдельную пушку, которую чумазый и полуголый солдат поливает водой. Говорят, в Книге Рекордов Гиннеса зафиксировано, что в массовках «Войны и мира» участвовало сто двадцать тысяч человек. Охотно верю. И пусть Википедия утверждает, что одновременно в кадре видны только три – зато выглядят они точно на сто двадцать
Но даже не масштабная драма Бородинского сражения поразила меня больше всего. Была там одна такая сцена… когда сражение ещё только готовилось…
Представьте себе колоссальное холмистое поле, на котором одновременно и целеустремлённо трудятся несколько тысяч, а то и десятков тысяч человек. Роют окопы, строят брустверы, возят тачки с землёй. Офицеры, солдаты, мужики: только мужчины, молодые и старые – вся Россия перед общей бедой. Созидательный хаос при повисшем тяжёлом молчании. И вдруг откуда-то раздаётся церковное пение. Люди начинают оборачиваться, многие бросают работу и сбегаются к дороге, снимая шапки и крестясь. Огромные толпы опускаются на колени по пути следования Крестного Хода. Иверская Божья Матерь, гигантский образ, принесённый на плечах от самой Москвы. Золочёные ризы клира, торжественный хор. Потом Крестный Ход останавливается, толпа сначала окружает его, а затем начинает расступаться, давая кому-то дорогу. Престарелый фельдмаршал спешит приложиться к святыне. Когда грузный и немощный уже Кутузов с трудом, но без посторонней помощи опускается на колени перед иконой, возникает такое… очень странное чувство. Ребята, кажется, мы в этой жизни что-то потеряли.