То, что так долго обсуждали, чего так ждали и боялись, наконец-то произошло: сегодня инспекция переехала в новое здание
Об этом дне я сохраню в памяти картинку. Светит солнышко, день прекрасный, мужики с хэканьем таскают по лестницам мебелЯ, самые умные «спускают» коробки с барахлом сверху вниз по перилам, придерживая рукой. Я, ввиду полной бесполезности при спуске габаритных – да любых! – грузов с шестого этажа без лифта, посажена на ответственный пост: охранять распахнутый настежь микроавтобус «Баргузин», набитый системниками, мониторами и прочими кактусами в горшках. И вот я в славных, удобных джинсах сижу на подножке, подобрав ноги, и читаю извлечённую из кармана книшшку – миниатюрное издание булгаковского «Собачьего сердца». В спину упирается кактус, кругом кипит разнообразная деятельность, а мне хорошо! Швондер и Ко приходят к профессору Преображенскому с просьбой «добровольно» и «в порядке трудовой дисциплины» уплотниться и кушать в спальне. Далее следует знаменитый диалог, комментарии Шарика, Айседора Дункан, режущая кроликов в ванной … Всё это накладывается в моём восприятии на текущий переезд, причудливо переплетается – и вот уже я впервые в жизни начинаю осознавать тяжёлую, застарелую ненависть, повисшую между профессором и домкомом. Они говорят на разных языках, за каждым своя жизнь и своя правда, «и вместе им никогда не сойтись» (Ц). И я смеюсь вслух, смеюсь над собой – здесь и сейчас, зависшей вне времени и пространства, где-то посередине между миром имперским, который высоко ценю, и миром победившего пролетариата, который меня, как ни крути, воспитал . Я не здесь и не там, я вовне. Аристократию повывели, да я к ней и не отношусь, но тем не менее грузчики таскают, а у меня солнце, книжка, кактус и впереди неясные, хотя и заманчивые, перспективы
Мир полон восхитительных парадоксов! Представив себе, что я отбрасываю две тени на два мира – не хуже некоторых! – я с лёгким сердцем покинула насиженное за пять лет место. Поднялись – и полетели