Вот, решила морально подготовиться к выходу второго тома «Зимнего излома» . Да и просто перечитывать третью книгу настала пора: как-никак, полтора года с момента выхода прошло.

Перечитала. Прежде чем сесть писать отчёт, прочла и собственные ррецензии на остальные тома. Обнаружила закономерную, хотя и огорчительную вещь: практически всё уже сказано, догадки сформулированы, ошибочные предположения сделаны. Но тем не менее …



В этот раз, когда сюжет был уже хорошо знаком, а дальнейшее развитие событий (в ближайшей перспективе) сомнений не вызывало, роман воспринимался мной как… ээ… эмоционально-музыкальная симфония. Сильного шока от неожиданности, как в первый раз, не было, царили обречённость и явственная тема Судьбы, выходящей на передний план тяжёлой поступью незваного Каменного Закатного Гостя. Мои познания в музыке (как в её теории, так и в практике) поистине потрясают воображение , поэтому к использованным терминам чур не придираться, а воспринимать их стоически.



Симфоническая поэма в прозеИтак, симфония началась с бравурной фельпской увертюры. Неподражаемый Рокэ Алварович, «первый изверг Талига» (ТМ), провёл непростую «выездную» военную кампанию с лёгкостью, необычной даже для него. Последние каникулы на воле, последние дни свободы от забот. Да-да, именно так! Когда всё просто и понятно, когда вот враги, а вот друзья, и ты привычно являешь миру мастерство полководца божьей милостью, это действительно очень просто. Заканчивается увертюра опьяняющим безумием танца моряков в ночь святого Андия и последующей… ээ… оргией на вилле Бьетероццо. В последних тактах в мелодию вплетается неровный перестук копыт пегой кобылы, искажающий бравурную гармонию и предваряющий появление в симфонии трагической темы Рока.



Сцена смерти Квентина Дорака, кардинала Талига, разливается нежнейшим адажио. В эту последнюю ночь его жизни привычная сердечная боль отступила, вместо неё снизошло непривычное умиротворение, вернулись счастливые воспоминания юности, память о наставниках и друзьях. Увы и ах, обычно проницательный кардинал не сумел распознать в неожиданном приступе сентиментальности нотки сладкого яда Последнего Сна и умер быстро и практически безболезненно. Умер, полный планов на будущее, оставив последнее «прости» в виде остроумного и немного грустного письма единственному другу, заменившему ему сына. Рухнула последняя сдерживающая плотина на пути беспощадного Селя Судьбы.



С этого момента трагическая симфония гибели Талига пошла по нарастающей. Аллегро модерато деловитого воцарения Манриков периодически прерывалось аллегро виваче Золотой Ночи в Сакаци и изящным вставным номером Вальса Осенних Листьев Осенней Охоты, в одночасье домчавшего Робера до родной Эпинэ. Шар судеб пришёл в движение и покатился вниз, к финалу Круга Скал, стремительно и неуклонно набирая скорость.



Попытка подавления мятежа в Эпинэ, естественно, прошла «tempo di marcia» - в темпе марша. Доминирование медных духовых плюс жалобные флейты осеннего дождя безукоризненно воссоздали атмосферу бесплодной активности и тщеты предпринятых обеими сторонами усилий. Марш периодически прерывался всё более короткими урготскими интерлюдиями, намеренно диссонирующими своей лёгкой игривостью с разыгрывающейся в Эпинэ - да и во всём Талиге - беспримерной трагедией. Впрочем, Рокэ Алва в очередной раз проявил свою незаурядную музыкальность, и беспечная урготеллская мистерия его усилиями довольно быстро перешла в мрачноватые реквиемы маэстро Гроссфихтенбаума – третий и седьмой



Спорое бегство крысоподобных фламинго Манриков и короткое воцарение на почти обезлюдевшей столичной сцене уж вовсе мелких ызаргов миновало «prestissimo» - в высшей степени быстро. Тема пегой кобылы временно отошла на задний план и стушевалась, уступив место теме Раканов – самоуверенной и бойкой музыкальной фразе, категорически не желающей считаться с общеталигойским реквиемом и звучать ему в унисон. На какое-то время тема Раканов вытесняет собой трагическую мелодию главной темы, впрочем, ненадолго. «Prestissimo» последней части вкрадчиво и незаметно переходит в стремительную барабанную дробь финальной сцены у эшафота. Внезапный и беспощадный натиск Первого Маршала виолончели поднимает мелодию до почти невыносимого крещендо и… на самой высокой ноте безжалостно и резко обрывается жёстким металлическим хлопком литавр.

Финита. Продолжение следует.



Рихард Вагнер маэстро Гроссфихтенбаум Вера Викторовна продолжает работу над последующими своими музыкальными произведениями этернианского цикла



Резюме: Камша.

Категория: